— Смотрел уже, — кивнул Игорь. — Просто как-то из головы вылетело.

— И я смотрела, — добавила Варвара. — Я даже платье для него отдельное взяла!

— Ой, и я! — заинтересованно повернулась к ней Фонвизина. — Покажешь?

Женщины такие женщины… Обо мне уже забыли, и теперь разговор полностью перешел на наряды. Волконский только головой качал, слушая все это.

После ужина я в компании Анны отправился в учебный корпус. Девушка осталась на лавке в холле под присмотром двух пожилых охранников, которые, кстати, несмотря на свой приличный возраст выглядели на удивление опасно. Третий проводил меня в нужную аудиторию. И по пути я понял, зачем мне нужен провожатый. Мы плутали какими-то непонятными коридорами. Думаю, пойди я один — никогда бы не смог найти нужное место. Видимо, аудитории, где занимались Художники, специально упрятали куда подальше.

Как только мы добрались до нужной аудитории, охранник, кивнув на дверь, удалился. Я же, вздохнув, постучал в нее. И, услышав приглашение, вошел.

Аудитория оказалась небольшой, но очень уютной. Она скорее напоминала обычный учебный класс обычной школы. Вместо парт — огромные мольберты на подставках. Около каждого из них мягкий стул. Сам академик стоял у окна и внимательно меня разглядывал. Выглядел он точно так же, как и на фотографии в Магги. Даже одежда такая же. Черный фрак, цилиндр и, как мне кажется, та же трость.

— Здравствуйте! — отвесил ему небольшой поклон.

— Здравствуйте, молодой человек, — голос у Распутина оказался на удивление приятным. — Вы хотели что-то передать?

Я сделал несколько шагов и протянул ему письмо. Распутин взял конверт, ловко вскрыл его и, развернув лист бумаги, быстро пробежался по нему глазами. Мне показалось, что во время чтения по невозмутимому лицу заместителя декана проскользнуло удивление. Хотя, может, показалось. Закончив читать и бросив бумаги на стол, Распутин уставился на меня своими глубокими чёрными глазами. Вот это, твою мать, рентген. Даже неуютно как-то под этим взглядом.

— Князь пишет, что вы Художник? — наконец нарушил молчание замдекана.

— Ну да, — кивнул я в ответ.

— И вы уже нарисовали несколько карт?

— Да.

— Покажите, — коротко попросил он.

Я пожал плечами и достал колоду.

Вытащил карту с Горынычем и Тиранозавром. Распутин рассматривал их минут пять, затем положил на стол и по очереди закрыл каждую рукой, что-то бормоча себе под нос. Наконец он вернул их мне, и взгляд его стал каким-то задумчивым.

— И вы сами это нарисовали? Какие интересные карты… Никогда не видел таких созданий. Вы знаете, молодой человек, что создали арканы? Темные арканы. Сколько вам лет? Девятнадцать? — теперь он смотрел на меня, как на любимую игрушку. Только что не облизывался. — Феноменально. Вы — талант! А не хотели бы поучиться на факультете Художников? Я могу составить вам протекцию. Вас в любой род с руками и ногами возьмут! Даже в императорский.

— Я не знаю, что написал в письме Остерман, — нашёлся я, — но я глава рода Черногряжских. И вот, честно говоря, никуда переходить не собираюсь. Моя задача, наоборот, возродить мой род. Да и Художником становиться не планирую. Так, рисую больше для себя…

— Хм… — собеседник разом погрустнел, — да, этого Сергей Сергеевич не писал. Жаль, молодой человек, очень жаль. Но вам нужен учитель. Это наш общий знакомый подметил совершенно правильно. Поймите только, что обучение стоит денег. Увы, учить бесплатно я не могу. Если вы хотите, конечно, чтобы я вас учил.

Блин, что-то Остерман о таком не говорил. С другой стороны, я и не спрашивал. Мне почему-то казалось, что меня должны учить бесплатно… Видимо, все мои размышления отразились на лице, потому как Распутин вдруг улыбнулся.

— Да, Павел, вам вряд ли будет по карману обучение. Быть может, вы хотите перевестись на мой факультет? Я бы договорился, чтобы вы учились бесплатно… Нет?

Я покачал головой. Заманчиво, конечно, но ну его на фиг. Сидеть в замке и рисовать карты — явно не предел моих мечтаний.

— Ладно, я не настаиваю, — сдал назад Распутин. — Вы, главное, подумайте об этом. Ну а насчет обучения…

— Сколько? — решил все же уточнить я.

— Десять тысяч рублей занятие. Двенадцать занятий за первый семестр. Это начальный курс. По три занятия в месяц.

Сто двадцать тысяч? Столько я точно не потяну.

— Впрочем, я могу сделать вам и другое предложение, — заговорщицки подмигнул мне собеседник. — Совсем бесплатно учить вас я, увы, не могу, но вот снизить цену до двух тысяч рублей за занятие вполне. Это, конечно, беспренцендентно, но чего только не сделаешь ради протеже старого друга.

Ага… Чую, этот Распутин еще тот пройдоха. Стоп. Старого друга? И это академик говорит? Да кто же ты такой, князь Остерман?

— Итак, две тысячи рублей занятие. Но при одном условии, молодой человек. По окончании обучения вы нарисуете мне… — он пожевал губами, — три карты!

— И тогда оно будет стоит две тысячи? — уточнил я.

— Конечно! Я же сказал, — возмутился заместитель декана. — К тому же мы заключим договор. Всего за первый семестр двенадцать занятий. По три каждый месяц. Согласны?

Ну, подводных камней я вроде не вижу. Впрочем, один нюанс уточнить всё-таки стоило.

— Но, насколько я знаю, карта не всегда может получиться.

— Молодой человек, — укоризненно покачал головой Распутин, — если вас буду учить я, брака не будет! Результат я гарантирую!

Надо же. Говорит с такой уверенностью, что реально веришь.

— Хорошо, я согласен!

— Отлично, — потер руки Распутин. — Можете обращаться ко мне Сергей Ефимович. Занятия будут проходить по пятницам. Я буду заранее предупреждать вас. Запишите мой телефон. Буду сбрасывать вам сообщения. И да, факт наших с вами занятий огласке лучше не придавать.

— То есть это надо скрывать ото всех? — осторожно уточнил я.

— Ну… — как-то неопределенно ответил Распутин. — Это, конечно, не криминал, но тем не менее… лучше не афишировать. Надеюсь, вы меня поймете?

Я кивнул, и он продолжил.

— Занятия в такое же время, как и сейчас, в этом же классе. Вас будут также провожать, так как вы и с пятого раза вряд ли запомните, как добраться до этой аудитории. У моих студентов отдельный вход, но через него я вас проводить не могу. Так что после того, как я назначу вам время, просто подходите на проходную главного учебного корпуса. В любом случае, если будут какие-то изменения, я сразу вам сообщу. Согласны?

— Да, согласен!

— Тогда пойдемте, Павел, я провожу вас обратно. Я бы, конечно, подписал договор и сейчас, но его ещё надо будет составить. Спешка нам не нужна!

На обратном пути он сообщил мне, что занятия начнутся следующей неделе после Бала Новичков. Мол, до этого будет много организационных дел, а когда все войдет в свою колею и начнется нормальный учебный процесс, мы с ним и начнем. Я только кивал. В принципе, меня все устраивало. Но почему-то не отпускала мысль, что где-то меня всё-таки обманули.

Распутин проводил меня до выхода и сразу ушел, так что корпус мы покидали вместе с Анной. Громова что есть силы сдерживалась, но все же любопытство её оказалось сильнее…

— Это же Распутин? Художник?

— Да, — изумленно уставился я на нее. — Ты его знаешь?

— Ну, я Магги читала. Да и Распутина много кто знает. Он известная личность. Художники стараются себя обычно нигде не показывать, а Сергей Ефимович регулярно мелькает на страницах газет. Да и сама по себе должность заместителя декана уже публичная. Это князя Остермана знакомый?

— Ага.

— Надо же, какие у него знакомые, — Анна уважительно присвистнула. Она, по-моему, хотела спросить что-то ещё, но, судя по всему, так и не решилась. Практически весь путь до общаги мы молчали, но когда подошли к общежитию для телохранов и пришла пора расстаться, от вопроса девушка всё же не удержалась.

— Павел, это правда, что дуэль с Некрасовым из-за эльфийки?

Хм… Я внимательно посмотрел на спутницу. Лицо серьезное, никакого намёка на осуждение.